Вислава Шимборска

ПРИТЧА

Рыбаки поймали бутылку. В ней — письмо. В нем такие строки: «Люди, спасите! Я тут. Выброшен океаном я на безлюдный остров. На берегу стою и помощи вашей жду. Скорее ко мне. Я тут!».

— Нет числа. Наверно, уж поздно. Бутылка могла долго плавать, —
сказал так первый рыбак.

— И не указано место. И океан не назван, — сказал так
второй рыбак.

— И вовсе не слишком поздно. И уж совсем недалеко.
Остров ТУТ — везде среди нас, — сказал третий рыбак.

Наступило смущение. Воцарилось молчание. Как обычно,
когда выясняется общеизвестный факт.

МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

Спела Офелия песнь отчаянья.
Осмотрелась, со сцены сбежав:
не помято ли платье нечаянно,
локоны — хорошо ли лежат?

Черные брови, зигзаг страдания,
смыты. И дочь Полония истая
от волос отделяет листики,
пересчитывая старательно.

О, Офелия! Да простит нам Дания:
в небе сгинем на крыльях любовной мании,
на земле уцелеем в любых условиях.
Non omnis moriar от любви.

Три удивительные слова

    О приходящем времени твержу,
    ан, первый слог успел стать преходящим.

    Я слово тишь чуть слышно прошепчу —
    не станет тиши.

    Я осторожно вымолвлю ничто, —
    и нечто необъятное возникнет…

Вокзал
Моё неприбытие в город Н.
прошло по расписанию.

Ты был предупреждён
неотправленной телеграммой.

Успел не явиться
в условленное время.

Поезд пришёл на третий путь.
Приехало много народу.

В толпе направлялось к выходу
отсутствие моей особы.

Несколько женщин поспешно
заместили меня
в этой спешке.

К одной подбежал некто,
мне незнакомый,
но она узнала его
мгновенно.

Они поцеловались
не нашим поцелуем,
в это время украден
был не мой чемодан.

Вокзал города Н.
отлично сдал экзамен
по объективному существованию.

Целое оставалось на месте.
Частности совершались
согласно предначертанию.

Даже состоялась
условная встреча.

Увы, за пределами
нашего пребывания.

В потерянном раю
правдоподобия.

Где-то не здесь.
Где-то не здесь.
Ах, как звенят словечки.

Отредактировано Кошка (2009-12-04 20:33:40)

"otra vez empezar a quererte,
otra vez encontrarte en el café de
la mañana
sin que tanta cosa irrenunciable
hubiera sucedido.
Y no tener que acordarme de este
  olvido que sube"

Júlio Cortazar

Если бы снова полюбить тебя...
Если бы снова встретить тебя впервые -
И чтобы ничего, ничего ещё не случилось,
Ничего не надо было забывать.

Пэм надевает смешной мешковатый свитер,
Грубая вязка, с карманами - здесь и здесь.
Старые джинсы, что на коленях вытерты,
Стали тесны. В остальные уже не влезть.

Этот сутулый мальчик на ней не женится.
Ну и не надо… подумаешь! Сам урод!
У Пэм задержка три с половиной месяца.
И она всё надеется: может, ещё пройдёт.

До выпускных экзаменов - уйма времени,
Географичка опять невзлюбила Пэм.
Что-то всё время ноет в области темени,
То ли бейсболка жмёт, то ли груз проблем.

http://pristalnaya.livejournal.com/

Маме не до неё, мама снова в депрессии,
Прячет в комоде справку, глядит в окно.
В справке написано «фибромиома в прогрессии» -
Пэм почитала тайком, но ей всё равно.

Ей всё вокруг представляется кинематографом,
Ей всё вокруг - одинаковое на вкус.
Этот сутулый мальчик метит в фотографы
И уезжает в какой-то столичный ВУЗ.

Елки не будет. Какие тут, к чёрту, праздники?
Нет даже снега толком, всё дождь и дождь.
Что он там говорил про «такие разные»?
Что он над ней смеялся «чего ревёшь»?

Рано темнеет. Мама заходит в комнату,
Свет включает - на большее нету сил.
И выключает тут же! И думает: «Что это?..
Ну, чёрт побери! Ну кто тебя, Пэм, просил?..»

Калинка, спасибо!

Одиночество

Пора замаливать грехи...
С душой в ладу, себе угоден,
живу один, пишу стихи,
до непристойности свободен.

Свершая свой удел земной,
лишь мне присущий чту порядок,
и одиночество со мной,
как верный пес, шагает рядом.

В какой ни выряди наряд,
среди житейского лукавства
оно - пока еще не яд,
оно - пока еще лекарство.

Его приму на склоне дня,
покамест близкие далече,
и одиночество меня
еще не мучает, а лечит.

Но за горами ли пора,
где ты у старости в фаворе
и бег проворного пера
уже совсем не так проворен.

Там надвигается гроза,
там смерть такие шутит шутки,
там одиночества глаза
фосфоресцируют так жутко...

О чем я, Господи, о чем?!
Ничем пока не омраченный,
ведь я еще не так учен,
как тот заморский кот ученый.

Ему что бред, что явь, что сон!
Уже не счесть, какое лето
он одинок. И только он
ответить может - плохо ль это?

Пора замаливать грехи...

За то, кем я была, и кем ещё побуду,
пока, как клейкий лист, не развернётся жизнь,
простите все,
кто, может быть, отсюда
посмотрит в черноту мою, и даль, и синь…
В нарядную меня – тростиночку, трёхлетку –
в хрустящее бумажное бессмертие моё,
где я под Новый год стою на табуретке,
и хохочу над тем,
как бабушка поёт...

Когда я отступлю – на шаг, на два – от края,
и встанут предо мной
мой дед, отец и брат,
которых больше нет (а я стою живая),
то, думается мне, сильнее во сто крат
я полюблю вас всех – и тех, кого не знаю,
и тех, кого забыла, забуду навсегда,
и тех, кого сейчас
бесследно забываю,
(ты спросишь «и меня?», и я отвечу «да»)…

Осыплемся мы все, как маковое семя,
из всех своих пустых бесчисленных сердец.
Но алые цветы пока цветут всё время,
пока ещё цветут
и зреют, наконец,
и истекают вглубь – то молоком, то мёдом,
и оплетают вдаль – то светом, то огнём,
и если не мешать, то прорастают сходу
сквозь ель,
сквозь табурет,
сквозь девочку на нём.

Я с вами заодно (не хуже и не лучше),
но мир стоит в дверях, как вечный Новый год,
и выведет нас всех, по одному, за ручку,
туда, где смерти нет,
где бабушка поёт,
где все уже равны и ростом, и любовью,
где не о чем роптать... лишь грустно от того,
что каждому из нас положат к изголовью
прощенья и конфет,
и больше ничего.
ссылка

О благородство одиноких женщин!
Как трудно женщиною быть.
Как часто надо
Через столько трещин
В своей судьбе переступить…
Все ставят женщине в вину:
Любовь,
Когда она промчится,
Когда с печалью обручится,
Оставив надолго одну
В воспоминанья погребенной…
А люди уж спешат на суд
И все — от клятв и до ребенка —
Словами злыми назовут.
И пусть…Зато она любила…
Где знать им,
Как она любила!
Как целовала —
Аж в глазах рябило,
Как встреч ждала,
Как на свиданья шла…
О, где им знать —
Как счастлива была!
Пускай теперь ей вспомнят
Все пророчества…
(Да, осторожность, —
Ты всегда права…)
Пускай ее пугают одиночеством.
А женщина целует руки дочери
И шепчет вновь
Счастливые слова.
(с) Андрей Дементьев